А
Б В
Г Д
Е Ж
З И
К Л
М Н
О П
Р С
Т У
Ф Х
Ц Ч
Ш Э
Ю Я
Реферат: Аналитическая психология
Аналитическая психология
Содержание
Культурно-исторический контекст Эдипова комплекса.
"Царь Эдип". Краткий сюжет.
Основные положения теории З.Фрейда.
Сказание о царе Эдипе и Эдипов комплекс. З.Фрейд.
Культурно-исторический контекст Эдипова комплекса.
Эдипов комплекс, в основе которого лежат инцестуозные либидиозные желания, является краеугольным камнем психоаналитической теории. Когда мы говорим "инцестуозные желания" - мы имеем в виду их запретную привлекательность, которая явно прослеживается не только жизни отдельной личности, но также и в культуре. Амбивалентное отношение к инцесту в культуре можно объяснить, рассмотрев эволюцию этого феномена.
Инцест (incestus) по-латыни значит "нечистый" - в смысле "порочный, недозволенный". Это слово у древних римлян обозначало не только инцест в современном смысле (то есть "кровосмешение", сексуальную связь между кровными родственниками), но и вообще всякое прелюбодеяние. В библейских книгах "Левит" и "Второзаконие", где установлены точные и подробные правила сексуального поведения, запрет на инцест не выделяется особо среди запретов на внебрачные и гомосексуальные связи - и то, и другое, и третье карается смертной казнью.
В Европе термин "инцест" был осмыслен как "кровосмешение" достаточно поздно - в христианскую эпоху. Греческое слово haimomixia (эмомиксия), буквальным переводом которого является древнерусское и современное русское "кровосмешение" и немецкое Blutschande - византийского происхождения. У древнегреческих авторов такого слова нет. Кстати, не совсем ясно его происхождение. Слово "кровь" в значении "родословная" существует давно, с классической эпохи (V в до н.э.). Но почему сексуальные связи между близкими родственниками названы "кровосмешением" - непонятно. Возможно, речь идет о некоей метафоре на неясном основании или о т.н. "народной этимологии". В римской (латиноязычной) традиции инцест-кровосмешение также поздно выделился из инцеста-греха, из вообще недозволенного сексуального поведения. Так что инцест был, а специального термина не было. Кстати, для инцестуозного проступка царя Эдипа в трагедии Софокла вообще нет никакого отдельного понятия - это просто "грех".
Первоначально - в самую раннюю эпоху и, очевидно, в эпоху матриархата - вообще не было противопоставления "дозволенных" и "недозволенных" сексуальных связей. Господствовал т.н. "промискуитетный" (неупоpядоченный) брак. Связь между сексуальными отношениями и рождением детей тогда не осознавалась.
Первая ступень на лестнице социального развития - это разделение хозяйственных и религиозных функций между мужчиной и женщиной. Женщина стала хранительницей очага и распорядительницей продовольствия. Можно сказать, что это была ПЕРВАЯ ГЕНДЕРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ ("гендер" - социальная и культурная функция пола, своего pода "социокультурный пол") - установление женской власти, матриархата. Женщина-матриарх была жестокой царицей и одновременно жрицей первоначального женского божества. Тогда также не наступило время осознания связи между сексом и деторождением. Мужчины брались матриархальными владычицами для сексуального удовлетворения и, как правило, раз в год приносились в жертву. Родословная в этот период велась, естественно, по материнской линии. Промискуитет (и инцест в том числе) был в порядке вещей.
Итак, это мы будем называть ПРИМИТИВНЫМ (т.е. первоначальным) ИНЦЕСТОМ.
Далее наступила новая стадия в социальном развитии человечества. Произошла ВТОРАЯ ГЕНДЕРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ - установление мужского социального и духовного главенства. Причины этого многообразны - и развитие трудовых навыков, и происшедшее по этой причине усложнение социальной структуры, и сдвиги в религиозном сознании. В это же время, очевидно, и произошло установление когнитивной связи между сексом и рождением ребенка. Все это и привело к патриархату - и, в частности, к родословной по мужской линии. Это важнейшее событие произошло в Европе приблизительно в XIII веке до нашей эры.
В эту эпоху - которая, с некоторыми оговорками, длится и по сей день - началась упорная и жестокая борьба с инцестом. Всевозможные правила для предотвращения любого, даже случайного инцеста, подробно описаны в книге Фрейда "Тотем и табу" (и еще подробней в работе Джеймса Фрэзера "Тотемизм и экзогамия").
Но здесь начинается интересная культуpно-истоpическая динамика. Запрет на инцест, как представляется, менее всего связан с безличной, надчеловеческой тенденцией к "улучшению породы". Признать это - значить принять довольно архаичную, почти богословскую точку зрения о некоей целесообразности происходящего в природе и человеческом сообществе. Кроме того, с точки зрения "улучшения породы" инцест, возможно, как раз необходим - как в животном мире, где определенное количество болезненных и слабых "выродков" служит дополнительным регулятором численности и качества популяции.
Гонения на инцест - это, вероятнее всего, гонения победившего патриархата на матриархат и связанный с ним промискуитетный (то есть весьма часто инцестуозный) брак. В некотором смысле это гонения победившей революции на идеи и институты старого режима. Однако всякая революция относится к этим вещам весьма амбивалентно. Институты старого режима оказываются необходимы для придания устойчивости новому порядку (тому есть множество примеров из нашей истории советского периода, когда символы и ритуалы царской России осваивались коммунистической властью: ордена, погоны, присяги, образ жизни правящей верхушки). К этим атрибутам матриархального режима относился и инцест, и не только в силу своей изначальной психологической привлекательности. Инцест оказался необходимым для царей-мужчин, для подтверждения их права на престол. Дело в том, что в период разложения матриархата наследование престола шло по женской линии. Существовали и временные цари (так называемые "цари-жрецы"). Свое царское положение царь-жрец получал потому, что был мужем самой младшей дочери царской семьи. Поэтому, чтобы подтвердить свое положение царя, он должен был вступить в брак со своей дочерью. Таким образом, инцест стал еще и "технологией власти" для царей.
В мифологии инцест стал образом жизни богов. Вся древняя мифология полна инцестуозных и промискуитетных сюжетов. Например, Крон и Рея были братом и сестрой. Их дети Зевс и Гера также поженились. При этом Зевс изнасиловал свою мать Рею. Вся история Зевса - это цепь любовных похождений, также порождающих инцестуозные связи: например, на дочери Зевса Персефоне женился его брат (то есть ее дядя) Гадес. В так называемых "философских мифах", где действуют безличные силы (Ночь, Ветеp, Хаос и т.д.) - инцестуозные связи отмечаются не только между братом и сестрой, матерью и сыном, но и между бабушкой и внуком.
В реальности инцест стал прерогативой царей. В особенности это свойственно египетским фараонам, которые весьма часто женились на сестрах. Династический инцест связан с божественностью, с надчеловеческой особостью власти и личности монарха. Монарху дозволено то, что дозволено только богам и древним властителям. Кроме того, исключительность монарха порождает концепцию РАВНОРОДНОГО БРАКА. Супруг монарха должен происходить тоже из царского рода. В древнеегипетском случае - из той же самой, единственной в стране царской семьи. Европейские династии Средневековья и Нового времени в итоге породнились и стали представлять собою одну обширную семью. Браки между двоюродными братьями и сестрами, между двоюродными дядьями и племянницами были обычным делом. Не случайно официальным обращением монарха к монарху было и остается "Брат мой". Конец этим близкородственным бракам положила эра республик, общая демократизация всей жизни и десакрализация личности монарха. Английский король Эдуард VIII заплатил за неравнородный брак отречением от престола. Его внучатые племянники женятся на особах некоролевской и даже не очень аристократической крови. Супруг нынешней датской королевы Маргреты II - "человек из народа". В 1945 году император Японии Хирохито объявил, что он - не Сын Неба, а простой смертный; его внук женился на девушке неаристократического происхождения. Однако современные российские монархисты оспаривают право на престол ветви наследников Владимира Кирилловича Романова, потому что считают "неравнородным" его брак с Леонидой Георгиевной, княгиней Багратион-Мухранской. Очевидно, какая-нибудь малокpовная принцесса, продукт вырождения заштатной немецкой династии, устроила бы их больше.
Итак, на смену примитивному, первоначальному инцесту пришел САКРАЛЬНЫЙ ИНЦЕСТ, символ царственной вседозволенности, символ пренебрежения главным моральным запретом. Такой инцест практиковали римские императоры (особенно популярны в этом смысле Нерон и Калигула). Надо отметить, что биографы, современные этим императорам, осуждали такое поведение - и вместе с тем упоенно его описывали, как описывали и прочие императорские распутства.
Наиболее яркие и вместе с тем концептуальные описания "сакрального инцеста" (равно как и "сакрального промискуитета") мы видим в книгах маркиза де Сада. Интересна смысловая двойственность инцеста у маркиза де Сада. С одной стороны, носители инцестуозно-промискуитетной активности - это люди, стоящие над моралью. Циники, убийцы, сластолюбцы, насильники и растлители малолетних - это "люди как боги", чуждые любых ограничений и служащие только влечениям своего тела, которое, по маркизу де Саду, выше души, как Природа выше Закона. Таким образом, это цари в предельном субъективно-позитивном смысле. Но тут есть и вторая сторона дела. Маркиз де Сад, как известно, был революционером и даже революционным активистом в эпоху Великой революции 1789-94 гг. Народное сознание - особенно в революционные эпохи - приписывало свергаемой элите все и всяческие пороки и грехи. Поэтому герои маркиза де Сада (а все его "садисты" - аристократы) - это цари в предельном объективно-негативном смысле. Но двойственность оценки людей, имеющих безраздельную власть над телами других людей и над моралью общества, делает их одновременно и явно отвратительными, и тайно привлекательными.
Итак, инцест является одновременно пугающим и притягательным Также отвратительно-привлекательным является и промискуитет как контекст, в котором инцест становится естественным.
Страх перед инцестом в произведениях искусства становится страхом перед судьбой. Тут надо вспомнить трагедию об Эдипе, где его грех был осуществлением предсказания, был роком - и только, а не проявлением его свободной (допустим даже, преступной) воли. Страх перед инцестом как судьбой читается, напpимеp, в рассказе Мопассана "Фpансуаза", который в России широко известен в пересказе Льва Толстого, а также в романе Макса Фриша "Homo Фабер".
Но вместе с тем в художественной литературе прослеживаются феномены привлекательности инцеста. Чаще всего это квази-инцест и промискуитет (еще раз подчеркну, что промискуитет привлекателен как "оправдательный контекст" для инцеста). Под квази-инцестом имеется в виду одновременная связь с матерью и дочерью или отцом и сыном (либо как с любовницами/любовниками, либо с женой/мужем и тещей/тестем), с сестрами или братьями (либо как с любовницами/любовниками, либо с женой/мужем и свояченицей/деверем). Так называемое "снохачество" является трансформацией инцеста, равно как и связь с падчерицей и пасынком.
Описанная в трагедии Евpипида "Федpа" любовь царицы Федpы к своему пасынку Ипполиту традиционно pассматpивается как инцест. Существует даже выражение "комплекс Федpы", то есть сексуальное влечение матери к сыну. Но, как указывалось выше, в классической Греции не было специального понятия для инцеста в современном смысле. В трагедии Евpипида поступок Федpы осуждается как вообще греховный, как всякое прелюбодеяние.
От промискуитета квази-инцест отличается наличием кровно-родственных связей с одной партнерской стороны. Ступень от квази-инцеста к собственно промискуитету - это "любовь втроем" или "любовь вчетвером". Известна картина немецкого художника Филиппа Рунге (1777-1810) под названием "Мы втроем" (1805), изображающая женщину, которую обнимают двое мужчин. Считается, что это автобиографичная картина. Известно много подобных случаев в художественной среде - например, жизнь Маяковского в семье Осипа и Лили Бpиков.
Но чистый пpомискуитет связан с инцестом как культурным мотивом лишь тогда, когда круг сексуальных связей ограничен сообществом более или менее близких людей, вследствие чего все тайные связи легко могут стать явными - таким образом реализуется их запретная привлекательность. Иначе речь пойдет о феномене Дон-Жуана, где на первый план выходят нарушения в доэдиповом периоде развития (несфоpмиpованность постоянного либидинозного объекта).
Квази-инцестуозные и собственно промискуитетные мотивы обуславливают глубинную привлекательность т.н. "мыльных опер" в латиноамериканском варианте. Там все оказываются "тайными родственниками" друг друга - авторы умело балансируют на грани инцеста как такового. Мистико-инцестуозные мотивы используются в кино и литературе ужасов: всевозможные вампиры и оборотни часто находятся друг другом в инцестуозной связи. В повести Гоголя "Страшная месть" колдун принуждает к сексуальной связи свою дочь.
Сейчас мир постепенно вступает в ТРЕТЬЮ ГЕНДЕРНУЮ РЕВОЛЮЦИЮ, то есть в эпоху становления социального и духовного равноправия мужчин и женщин. Трудно предположить, что инцест будет столь же приемлем, сколь и в эпоху гендерного безразличия, предшествовавшего матриархату. Однако не исключено, что промискуитетные и квази-инцестуозные формы, равно как и другие "неортодоксальные" формы сексуального поведения, станут восприниматься более терпимо, чем сейчас. Лежащая в основе психоаналитической теории концепция Эдипова комплекса не потеряет свою общезначимость, но, возможно, приобретет новую специфику, обусловленную изменившимся культуpно-истоpическим контекстом.
"Царь Эдип". Краткий сюжет
ЭДИП – в греческой мифологии сын фиванского царя Лая и Чокасты. Так как Лаю была предсказана Аполлоном смерть от руки собственного сына, он велел жене бросить новорожденного на горе Киферон, проколов ему булавкой сухожилия у лодыжек. Однако пастух, получивший ребенка от царицы Иокасты и не знавший истинной причины такого решения, сжалился над новорожденным и отдал его коринфскому пастуху, с которым встречался на горных выгонах. Тот отнёс ребенка своему бездетному царю Полибу, назвавшему мальчика Эдипом («с опухшими ногами») и воспитавшему его как родного сына. Однажды, когда Эдип уже был взрослым юношей, какой-то подгулявший житель Коринфа обозвал его подкидышем, и, хотя приёмные родители всячески успокаивали сына и не открыли ему тайну его рождения, Эдип решил отправиться в Дельфы, чтобы спросить оракул Аполлона о своём происхождении. Оракул вместо ответа дал Эдипу прорицание, что ему суждено убить отца и жениться на матери. Не смея вернуться в Коринф, который он считал своей родиной, Эдип отправился искать счастье на чужбине. По пути из Дельф, на перекрестке трёх дорог, ему повстречался какой-то знатный мужчина на колеснице в сопровождении луг. В завязавшейся дорожной ссоре незнакомец ударил Эдипа по голове тяже лым скипетром, и в ответ разъяренный юноша дорожным посохом убил напа дающего, его возницу и всех, как ему казалось, слуг. Однако один человек из свиты Лая (ибо это был он) спасся, вернулся в Фивы и рассказал, что царь погиб от рук разбойников. Эдип, продолжая путь, подошёл к Фивам и отгадал загадку обосновавшейся у городских стен чудовищной Сфинкс. В благодарность за избавление Фив от продолжительного бедствия фиванские граждане сделали Эдипа своим ца рем и дали в жены вдову Лая. Един ственный свидетель встречи Эдипа с Лаем, слуга, принесший известие о нападе нии разбойников, после воцарения Эдипа в Фивах отпросился у Иокасты на дальнее пастбище и больше в городе не показывался. Так исполнилось про рочество, данное Эдипу в Дельфах, хотя ни он сам, ни Иокаста об этом не по дозревали и около 20 лет вели счаст ливую супружескую жизнь, во время которой родились четверо детей: Полиник, Этеокл, Антигона, Исмена. Только по прошествии длительного срока, когда Фивы были поражены моровой язвой и дельфийский оракул потребовал изгнания из Фив нера зысканного убийцы Лая, Эдип в процессе выяснения обстоятельств давнего преступления сумел установить, чей он сын, кого убил и с кем находился в браке. Он выколол себе глаза золо той застежкой, снятой с платья пове сившейся Иокасты и со временем был изгнан из Фив. Сопровождать слепо го отца вызвалась преданная ему, несмотря на весь открывшийся позор, Антигона. После долгих скитаний Эдип доходит до священной рощи Эвменид в аттическом поселении Колон, где ему по давнему предсказанию суждено проститься с жизнью. Приютившему его Тесею Эдип открывает тайну, что в грядущих столкновениях афинян с фиванцами победа будет принадле жать той стороне, в чьей земле Эдип найдёт последнее прибежище. Пытаю щийся увлечь Эдипа обратно на родину брат Иокасты Креонт получает суро вый отпор со стороны Тесея. Не на ходит сочувствия у Эдипа и Полиник, явившийся к нему за благословением в борьбе против брата Этеокла: Эдип проклинает обоих сыновей, изгнавших его из Фив. и предсказывает им взаим ную гибель в предстоящем сражении. Удары грома дают понять Эдипу, что его ждут владыки подземного мира. Ве домый какой-то силой свыше, он сам находит путь к месту своего успокое ния и разрешает лишь Тесею присут ствовать при своей безболезненной кончине: Эдипа поглощает разверзшаяся земля, и место, где это произошло, остаётся вечной тайной, которую Тесей имеет право только перед смертью пе редать своему наследнику. В таком варианте миф об Эдипе известен по траге диям Софокла «Царь Эдип» и «Эдип в Ко лоне». Другие источники сохранили более ранние или местные версии ми фа. В одном из вариантов мифа роди тели не подбрасывают Эдипа на Кифероне, а опускают в ковчежке в море, и волна прибивает его к берегу у того же Коринфа или у Сикиона; здесь ребенка подбирает жена местного царя, заня тая стиркой белья. Способ спа сения Эдипа, изложенный Софоклом (пе редача ребенка одним пастухом дру гому), является изобретением поэта; по другим версиям, Эдипа находят пастухи (среди которых он вырастает) или случайный прохожий, т. е. люди, не знающие о месте его рождения. Суще ственно различаются и обстоятель ства его встречи с Лаем и прибытия в Фивы. Согласно одному из вариан тов, Эдип отправляется на поиски упряж ки, похищенной у коринфского царя, которого он считает отцом, при этом он сталкивается с незнакомым ему Лаем и убивает его, после чего бла гополучно возвращается к Полибу, сняв с убитого пояс и меч. Впослед ствии уже став царем Фив, Эдип однаж ды проезжает с Иокастой мимо места, где произошло убийство, сообщает о нём жене и в доказательство показы вает взятые тогда трофеи. Иокаста узнает в своём новом супруге убийцу прежнего, но не открывает ему тайну и тем более не подозревает в Эдипе не когда подброшенного сына. В этой связи особое значение приобретает версия, в кото рой применительно к Эдипу разрабатыва ется мотив богатырского сватовства: Креонт, оставшийся правителем Фив после гибели Лая, назначает руку овдовевшей царицы вместе с царским престолом в награду тому, кто изба вит город от Сфинкс. На этот призыв откликается Эдип и побеждает чудовище в сражении. Сос тязание со Сфинкс в умственных способностях заменяет первоначаль ную физическую победу над ней, вероятно, не раньше 7 в. до н. э., в эпоху расцвета нравоучительных жан ров и всякого рода загадок и фольк лорных головоломок.
Значительно отличаются от софокловской версии также варианты преда ния о происхождении детей Эдипа. Соглас но «Одиссее», боги скоро открыли тайну кровосмеситель ного брака Эдипа, вследствие чего его мать (у Гомера она зовется Эпикастой) повесилась, а Эдип продолжал царствовать в Фивах и умер, пресле дуемый эриниями. Вторую жену Эдипа аттический автор начала 5 в. до н. э. Ферекид называет Эвриганией и от этого брака производит четырех детей Эдипа, упомянутых выше.
Первоначальным ядром мифа об Эдипе следует, очевидно, считать древней ший фольклорный мотив о сражении не узнавших друг друга отца с сыном, в том его варианте, при котором сын побеждает отца как более молодой и сильный соперник. Этот сюжет восхо дит к периоду матрилокального брака, когда сын не может знать своего отца, ибо воспитывается в роду матери, при достижении зрелости отправляет ся на поиски отца, и, не узнав его, вступает в сражение с ним. На гре ческой почве такой мотив в наиболее чистом виде засвидетельствован в ми фе о гибели Одиссея в сражении с Те легоном, его не узнанным сыном от Кирки; вариантом того же мотива можно считать смерть Акрисия от руки его внука Персея, выросшего на чужбине.
В случае с Эдипом матрилокальный брак заменяется воспитанием подброшен ного младенца вдали от места рожде ния, что в конечном счёте приводит к тому же результату; обычному в та ких случаях посмертному «узнава нию» отца в упомянутых выше вари антах мифа об Эдипе соответствует опо знание Иокастой в Эдипе убийцы её пер вого мужа.
Основные положения теории З.Фрейда
Личности Фрейда и его детищу - психоанализу посвящена огромная, можно сказать необозримая, литература: философская, медицинская, психологическая, искусствоведческая, языковедческая, этнографическая и другая.
Жизнь и деятельность Фрейда были нелегкими и во многом трагическими. Отец его разорился и он должен был самостоятельно добывать средства для образования в университете. В то время на Австрию нахлынула волна жестокого антисемитизма. Евреи не допускались в научные институты. Они не могли заниматься "чистой" наукой, а только коммерческой деятельностью, правом и медициной. Логика антисемитизма неисповедима: евреям не доверяли "чистую науку", но доверяли заботу о праве и здоровье граждан.
Зигмунд блестяще закончил школу с высшими наградами. Он много читал и упорно учился. Ко времени окончания школы он овладел несколькими языками, в том числе латинским, древнегреческим и древнееврейским. Зигмунд решил посвятить себя науке, но вынужден был избрать медицинский факультет в Венском университете, хотя к медицине питал отвращение. Но она была ближе других к естественным наукам, и он старался максимально использовать те шансы, которыми он мог располагать в условиях антисемитизма. Значительную часть своего времени Фрейд потратил на работу в физиологической лаборатории. На него обратил внимание крупный ученый физиолог, директор института физиологии, Э. Брюкке. Он пригласил двадцатилетнего Фрейда в свой институт в качестве научного работника.
Около двадцати лет своей научной работы Фрейд посвятил физиологии и неврологии. Он добился немалых успехов в этих двух областях и стал крупным авторитетом среди их представителей. Не станем перечислять научные открытия Фрейда. Отметим только, что он был одним из забытых ныне зачинателей нейронной теории. Однако, его еврейское происхождение не позволяло ему продвигаться по должностной иерархии. Его материальные средства были крайне скудны. Он собирался вступить в брак и серьезно задумался о необходимом для этого материальном достатке. Для этого необходимо было пройти клиническую практику и приобрести кабинет для частной медицинской практики.
Медицинская практика в терапевтическом отделении, а потом в клинике психиатрии, ему претила. Его требовательный ум не мог мириться с ее скудными терапевтическими возможностями. Знаменитый психиатр Мейнерт допустил его в свою лабораторию, где он мог уделять немного времени научной работе. Фрейд не терял связь с институтом Брюкке и продолжал свои исследования по онтогенетическому развитию головного мозга. Были опубликованы три статьи в неврологическом журнале. Эти статьи закрепили за Фрейдом репутацию выдающегося невролога.
В возрасте 29 лет Фрейд успешно прошел конкурс (при трех кандидатах) на место приват-доцента кафедры неврологии в Венском университете. ему также предложили должность директора неврологической клиники в институте детских болезней.
Вскоре Фрейд получил стипендию на заграничную поездку в Париж в клинику знаменитого невролога Жана Шарко, где он пробыл четыре с половиной месяца. Здесь он научился дифференцировать органические и истерические параличи. Органические параличи вызывались травмой или кровоизлияниями. Но каково рода травма вызывала истерические параличи? Фрейд задал этот вопрос Шарко. Он ответил, что здесь может быть невидимая динамическая травма. Ответ Шарко стал для Фрейда мощным импульсом поиска этой невидимой динамической травмы, которому он посвятил всю свою долгую последующую жизнь. Так из потребностей медицинской практики появился психоаналитическая теория. Но в течении еще нескольких лет Фрейд продолжал писать серьезные монографии и статьи по неврологии.
Следует отметить, что уже первое выступление Фрейда по поводу истерических параличей с психоаналитических позиций было воспринято с большой неприязнью многими психиатрами, среди которых были такие знаменитости как Шарко, Мейнерт, Клягес и другие. Такое отношение знаменитых коллег к психоанализу не сломило Фрейда, как и то, что его талантливые ученики Адлер, Юнг и его дочь Анна Фрейд отошли от классического психоанализа на новые позиции.
Отказавшись от гипноза, Фрейд решил испытать метод настояния: он клал руку на лоб пациента и настаивал на рассказе о том с чем связаны болезненные симптому, особенно о том, что им забыто. Уже опытный психоаналитик улавливал в рассказе пациента нечто забытое, неприятное, вытесненное из сознания. Так в психоаналитической концепции Фрейда появились понятия вытеснения и бессознательного.
Реальность этих понятий подтверждалась практикой гипноза.
За понятием "вытеснение" следует понятие "бессознательное". Фрейд сравнил структуру личности с айсбергом, в котором надводная, одна десятая его часть составляет сознание, а вся остальная подводная часть составляет бессознательное.
Придавая большое значение половому инстинкту, Фрейд замечает, что цивилизованный человек испытывает больше трудностей в его реализации, чем первобытный человек, поскольку в те времена не было моногамии и человек пользовался большей свободой в реализации полового инстинкта (либидо). Табу распространялось только на инцест.
С развитием моногамии и мощного развития "Сверх-Я" цивилизованный человек часто сталкивается с трудностями в реализации своей сексуальности и потому вынужден сублимировать энергию либидо. Сублимация осуществляется перенесением либидо на несексуальные сферы деятельности, доставляющие личности удовлетворение и удовольствие. Сублимация "...позволяет высшим психическим проявлениям - научной, художественной, идеологической деятельности - играть столь важную роль в жизни цивилизованного общества" (S. Freud, Civilization and Its Discontents).
Если большая энергия либидо не разряжается естественным путем или путем сублимации, она находит выход в напряжении, общем душевном дискомфорте и невротических симптомах. Поскольку у большинства людей в современном обществе существуют явные или скрытые сексуальные проблемы, Фрейд мог сделать диагностический вывод о "коллективном неврозе".
Половые инстинкты с их либидной, сексуальной энергией составляют главное, но не единственное содержание бессознательного. Не будем забывать о комплексе инстинкта смерти, агрессивности, жесткости, которые тоже подвергаются вытеснению в ходе общественного развития. Они были причиной войн, инквизиции на протяжении всей истории цивилизации. Они имеют место и в семейно-брачных отношениях. Таким образом Фрейд пришел к убеждению, что "цена прогресса цивилизации оплачена утратой счастья". Вывод, как видно, пессимистичный. Мы привели исторические аспекты, лежащие в основе психоанализа. Не меньшее значение в нем имеют онтогенетические аспекты. На основе анализа психопатологической симптоматики своих пациентов Фрейд смог представить свою модель психического развития ребенка. Вызвали скандал его положения о фазах развития детской психики.
Фрейд видит в фазах психического развития ребенка повторение филогенетического развития доисторического человека, с той только разницей, что фазы развития ребенка генетически обусловлены. Критическим периодом развития ребенка являются первые четыре года его жизни. Эта предгенитальная фаза в значительной степени определяет весь жизненный путь индивида, в том числе черты его характера, проявления сексуальности и другое.
Фрейд говорит о четырех фазах развития врожденной сексуальной конституции. Первую фазу он называет оральной или каннибалистской. Губы, слизистые рта, языка очень скоро становятся эротогенными зонами. Вначале младенец впивается в материнскую грудь, ее тело и насыщается его продуктом (каннибалистская фаза), а потом испытывает удовольствие от самого процесса сосания и манипулирования материнской грудью. При неправильном воспитании ребенка оральная сексуальность может продлиться до четырех лет и более. Если ему отказывают в груди, он сосет свою пустышку, палец и время этого рассказа болезненные симптомы исчезали. Фрейд и Брейер назвали это явление катарсисом (очищением, облегчением).
Вторая предгенитальная фаза называется садистско-анальной. Ребенку доставляет удовольствие мочеиспускание и дефикация. Соответственно эротогенными зонами являются слизистые прямой кишки и половых органов. Много хлопот и волнений доставляет ребенок, когда он упорно не желает садиться на горшок, но предпочитает мочиться и испражняться в штанишки. Родители недоумевают, когда ребенок при этом прячется от них где-то в укромном и скрытом месте. Его побуждает к этому только чувство удовольствия от раздражения эротогенных зон.
После четырехлетнего возраста наступает скрытый период до полового созревания. Предгенитальные фазы при нормальном развитии ребенка вытесняются и сублимируются. Но если это не происходит, инфантильная фаза может фиксироваться и тогда она сохраняется в последующие годы. Клинический опыт склоняет нас к выводу, что инфантильные формы сексуальной извращенности детей часто приводят уже взрослого индивида к различным сексуальным деформациям под влиянием педагогического и, в частности, сексуального невежества воспитателей.
Для обозначения новых инстанций психики Фрейд ввел новые термины: "Оно", "Я" и "Сверх-Я". Он раскрыл их содержание на основе данных исторической, этнографической и языковедческой наук.
В первобытной орде психика человека, лишенная внутренних противоречий, еще не расчленилась. Но между индивидами первобытной орды существовали конфликты. На определенном этапе они стали критическими, особенно на почве полового соперничества. И "в один прекрасный день изгнанные братья соединились, убили и съели отца и положили,таким образом, конец патриархальной орде... То, что он съели убитого, вполне естественно для каннибалов-дикарей" (З. Фрейд. Тотем и табу). Из этого исторического деяния возникло "сознание вины"; и это было началом собственно человеческой психики с ее расколом на приведенные выше три инстанции. Каждый акт в истории развития человеческой психики вызывался каким-либо отказом от инстинкта. Особое значение Фрейд придавал актам отказа от элементов полового инстинкта. Так появилось табу на инцест. Значение этого табу в прогрессивном развитии человечества трудно переоценить.
Фрейд понимал, что версия убийства сыновьями своего отца из ревности не обязательно должна быть реальностью. Ее можно заменить желанием смерти отца. Все рассуждения Фрейда о психологии первобытного человека свидетельствуют о глубоком ее понимании и близки к современным историко-этнографическим исследованиям.
Племенной период человеческой предыстории состоял по Фрейду в вытеснении многих инстинктивных побуждений. Он длился десятки тысяч лет. Таким образом "Оно" становилось "хаосом, бурлящим котлом возбуждений". "Оно" существует вне времени, не знает добра и зла. Высокое напряжение его комплексов требует разрядки. В процессе развития цивилизации отношения между "Оно" и "Я" можно уподобить всаднику и строптивой лошади. Всадник ("Я") должен управлять строптивой лошадью ("Оно") и далеко не всегда ему это удается. В последнем случае всадник может погибнуть от рук племенного общества за несоблюдение табу, или от сил природы за несоблюдение ее законов. Таким образом "Я" должно вести борьбу на два фронта - против "Оно" и против внешнего мира. другое. С этими явлениями сталкивается большинство родителей, но не понимает их значения и последствий.
Но трудности "Я" усугубляются еще тем, что оно само расщепляется на собственно "Я" и "Сверх-Я"" которое, в свою очередь, требует все большего вытеснения, поскольку становится хранилищем, а позднее - нравственных норм и религиозных заповедей. Таким образом, "Я" находится в положении слуги трех строгих господ; и должно делать все от него зависящее, чтобы примирить запросы и требования всех трех. Эти требования всегда расходятся и часто кажутся совершенно несовместимыми. Не удивительно, что "Я" так часто падает под ношей этой задачи.
Обратимся к наиболее трудному понятию в концепции Фрейда - комплексу Эдипа.
Комплекс Эдипа начинается с первых фаз развития инфантильной сексуальности ребенка. Вначале он направлен на грудь матери и связан с инстинктом насыщения. Эту и последующие фазы инфантильной сексуальности ребенка определяют как аутоэротизм.
После двух лет жизни ребенок снова обращается к внешнему миру, где он находит сексуальный объект в своей матери. К отцу у него амбивалентное отношение. Он видит в отце свой идеал, восхищается им, идентифицирует себя с ним, но в то же время видит в нем соперника в его любви к матери. Отсюда желание избавиться от отца. У мальчика генетически заложен комплекс виновности перед инцестом и желанием смерти отца. Вина усугубляется страхом наказания кастрацией, особенно, если он увидит, например, при купании сестрички, что она лишена пениса, которым он гордится как символом мужской силы.
У девочек комплекс Эдипа или комплекс Электры (последний термин встречается редко не только в художественной, но и в психоаналитической литературе) проявляется во влюбленности в отца, на пути которой уже становится соперница-мать.
Генетически обусловленная фаза комплекса Эдипа, также генетически должна к пяти годам смениться новой фазой. В благоприятных случаях, хотя и редких, он полностью сублимируется в социальных видах деятельности. Если же он просто вытесняется в царство "Оно", индивид обречен на неврозы, сексуальные психопатии и другие виды патологии. Это может проявиться и в отдельном индивиде, и в масштабе общества.
Концепцию детской сексуальности и Эдипова комплекса Фрейд создал на основе многочисленных фактов практического изучения их проявления у своих пациентов, взрослых и детей. В их теоретическом обобщении он мог опираться на глубокое изучение антропологических, историко-этнографических исследований и современных ему открытий. Он также опирался на основательное знание мифологического и символического языка, которые вошли в его теоретические построения. Но некоторым его словам нельзя придавать буквальное значение. Так, слова "сыновья убили" (из версии о первобытной орде) и "желание смерти отца" (комплекс Эдипа) относятся только к представлениям первобытного человека, его мыслям об этом.
Фрейд вполне осознавал гипотетичность своих теоретических построений, но они были ему необходимы как рабочие гипотезы в практической работе. Необходимо учитывать и то, что фундаментальные современные историко-этнографические труды не опровергают этнографические модели Фрейда, которые ему послужили опорой для разработки теории неврозов. В современных монографиях прослеживается историческое развитие от гаремной семьи антропоидов к промискуитетному сообществу; далее к зыбкому парному браку и другим семейно-брачным отношениям, приведших, наконец, к моногамному браку. Эта история была трудной и драматичной. Она не могла не оставить следов в архетипах психики человека.
Суть Эдипова комплекса состоит в проблеме инцеста и его преодоления. Драматизм этой проблемы нашел свое отражение в древнейшей мифологии. Ей отдал дань Софокл в трагедии "Царь Эдип".
В наше время мы не можем доказать или опровергнуть теоретическую гипотезу комплекса Эдипа. Но наличие либидного комплекса у детей не видят только те, кто не хотят его видеть. В современной сексопатологии Эдипов комплекс признается научным и достоверным фактом.
Фрейда справедливо считают крупным психологом. Он, действительно, внес большой вклад в развитие психологической науки. Но этот вклад своеобразен, хотя и существеннен. Фрейд погрузился в изучение глубинных слоев и систем личности. Ученого не привлекли личностные проблемы психологии. В его знаменитой триаде отсутствует личностный системный уровень. В трех психологических структурах психоаналитической теории только "Я" и, частично, "Сверх-Я" могли бы представлять личностный уровень. Но "Я" - это только хрупкий эпифеномен, незначительная верхушка огромного айсберга, безликое, раздираемое тремя монстрами: "Сверх-Я", "Оно" и враждебной ему социальной средой. Эту слабую сторону психоанализа Фрейда учли его ближайшие ученики. Они признали примат силы "Я" (сознания) и, соответственно, модернизировали свою психотерапевтическую практику. К силе личностного уровня обращаются современные психотерапевты и педагоги.
Не выдерживает строгой критики и теория Эдипова комплекса. Не доказана его наследственная и потому неотвратимая природа. Сексуальность у детей уже в раннем возрасте носит, по-видимому, закономерный характер. Но это нельзя сказать в отношении стремления детей к инцесту, который лежит в основе Эдипова комплекса, воспитанных в коммунах и кибуцах, показали, что они лишены комплекса Эдипа. Но если он все же бывает, то ищите его у родителей. В этом парадоксальном заявлении есть своя доля правды. Своими неумеренными ласками они могут вызвать у детей Эдипов комплекс или другие сексуальные извращения.
Наши критические замечания к психоанализу не умаляют значение того вклада в науку, который сделал Фрейд. Но многие великие первооткрыватели в науке не смогли избежать преувеличения сферы распространения их открытий (Дарвин, Павлов, Мечников и другие). Этого не избежал и Фрейд.
Нам остается привести иллюстрации из художественной литературы и клинических наблюдений.
Сказание о царе Эдипе и Эдипов комплекс. З.Фрейд.
"А теперь вы с нетерпением хотите узнать, что же такое этот страшный Эдипов комплекс. Само имя вам говорит об этом. Вы все знаете греческое сказание о царе Эдипе, которому судьбой было предопределено убить своего отца и взять в жены мать, который делает все, чтобы избежать исполнения предсказаний оракула, и после того как узнает, что по незнанию все-таки совершил оба этих преступления, в наказание выкалывает себе глаза. Надеюсь, многие из вас сами пережили потрясающее действие трагедии, в которой Софокл представил этот материал. Произведение аттического поэта изображает, как благодаря искусно задерживаемому и опять возбуждаемому все новыми уликами расследованию постепенно раскрывается давно совершенное преступление Эдипа; в этом отношении оно имеет определенное сходство с ходом психоанализа. В процессе диалога оказывается, что ослепленная мать-супруга Иокаста противится продолжению расследования. Она ссылается на то, что многим людям приходится видеть во сне, будто они имеют сношения с матерью, но на сны не стоит обращать внимания. Мы не считаем сновидения маловажными, и меньше всего типичные сновидения, такие, которые снятся многим людям, и не сомневаемся, что упомянутое Иокастой сновидение тесно связано со странным и страшным содержанием сказания.
Удивительно, что трагедия Софокла не вызывает у слушателя по меньшей мере возмущенного протеста. Потому что, в сущности, эта трагедия - безнравственная пьеса, она снимает с человека нравственную ответственность, показывает божественные силы организаторов преступления и бессилие нравственных побуждений человека, сопротивляющихся преступлению. Можно было бы легко представить себе, что материал сказания имеет целью обвинить богов и судьбу, и в руках критичного Эврипида, который был с богами не в ладах, это, вероятно, и стало бы таким обвинением. Но у верующего Софокла о таком использовании сказания не может быть и речи; преодолеть затруднения помогает богобоязненная изворотливость, подчиняющая высшую нравственность воле богов, даже если она предписывает преступление. Я не могу считать, что эта мораль относится к сильным сторонам пьесы, но она не имеет значения для производимого ею впечатления. Слушатель реагирует не на нее, а на тайный смысл и содержание сказания. Он реагирует так, как будто путем самоанализа обнаружил в себе Эдипов комплекс и разоблачил волю богов и оракула как замаскированное под возвышенное собственное бессознательное. Он как будто вспоминает желания устранить отца и взять вместо него в жены мать и ужасается им. И голос поэта он понимает так, как будто тот хотел ему сказать: напрасно ты противишься своей ответственности и уверяешь, что боролся против этих преступных намерений. Ты все-таки виноват, потому что не смог их уничтожить; они существуют в тебе бессознательно. И в этом заключается психологическая правда. Даже если человек вытеснил свои дурные побуждения в бессознательное и хотел бы убедить себя, что он за них не ответствен, он все-таки вынужден чувствовать эту ответственность как чувство вины от неизвестной ему причины.
Совершенно несомненно, что в Эдиповом комплексе можно видеть один из самых важных источников сознания вины, которое так часто мучает невротиков. Даже более того: в исследовании о происхождении человеческой религии и нравственности, которое я опубликовал в 1913 г. под названием Тотем и табу, я высказал предположение, что, возможно, человечество в целом приобрело свое сознание вины, источник религии и нравственности, в начале своей истории из Эдипова комплекса. Я охотно сказал бы больше об этом, но лучше воздержусь. Трудно оставить эту тему, если уже начал, но нам нужно вернуться к индивидуальной психологии.
Итак, что же можно узнать об Эдиповом комплексе при непосредственном наблюдении за ребенком в период выбора объекта до наступления латентного периода? Легко заметить, что маленький мужчина один хочет обладать матерью, воспринимает присутствие отца как помеху, возмущается, когда тот позволяет себе нежности по отношению к матери, выражает свое удовольствие, если отец уезжает или отсутствует. Часто он выражает свои чувства словами, обещая матери жениться на ней. Скажут, что этого мало по сравнению с деяниями Эдипа, но на самом деле достаточно, в зародыше это то же самое. Часто дело затемняется тем, что тот же ребенок одновременно при других обстоятельствах проявляет большую нежность к отцу; только такие противоположные - или, лучше сказать, амбивалентные - эмоциональные установки, которые у взрослого привели бы к конфликту, у ребенка прекрасно уживаются в течение длительного времени, подобно тому как позднее они постоянно находятся друг возле друга в бессознательном. Станут возражать также, что поведение маленького мальчика имеет эгоистические мотивы и не позволяет предположить существование эротического комплекса. Мать заботится о всех нуждах ребенка, и поэтому ребенок заинтересован в том, чтобы она ни о ком другом не беспокоилась. И это верно, но скоро становится ясно, что эгоистический интерес в этой и подобной ситуациях является лишь поводом, которым пользуется эротическое стремление. Когда малыш проявляет самое неприкрытое сексуальное любопытство по отношению к матери, требуя, чтобы она брала его ночью спать с собой, просится присутствовать при ее туалете или даже предпринимает попытки соблазнить ее, как это часто может заметить и со смехом рассказать мать, то в этом, вне всякого сомнения, обнаруживается эротическая природа привязанности к матери. Нельзя также забывать, что такую же заботу мать проявляет к своей маленькой дочери, не достигая того же результата, и что отец достаточно часто соперничает с ней в заботе о мальчике, но ему не удается стать столь же значимым, как мать. Короче говоря, никакой критикой нельзя исключить из ситуации момент полового предпочтения. С точки зрения эгоистического интереса со стороны маленького мужчины, было бы лишь неразумно не пожелать иметь к своим услугам двух лиц вместо одного из них.
Как вы заметили, я охарактеризовал только отношение мальчика к отцу и матери. У маленькой девочки оно складывается с необходимыми изменениями совершенно аналогично. Нежная привязанность к отцу, потребность устранить мать как лишнюю и занять ее место, кокетство, пользующееся средствами более позднего периода женственности, именно у маленькой девочки образуют прелестную картину, которая заставляет забывать о серьезности и возможных тяжелых последствиях, стоящих за этой инфантильной ситуацией. Не забудем прибавить, что часто сами родители оказывают решающее влияние на пробуждение эдиповой установки у ребенка, следуя половому притяжению, и там, где несколько детей, отец самым явным образом отдает нежное предпочтение дочери, а мать сыну. Но и этот момент не может серьезно поколебать независимую природу детского Эдипова комплекса. Эдипов комплекс разрастается в семейный комплекс, когда появляются другие дети. Вновь опираясь на эгоистическое чувство, он мотивирует отрицательное отношение к появлению братьев и сестер и желание непременно устранить их. Об этих чувствах ненависти дети заявляют, как правило, даже гораздо чаще, чем о чувствах, имеющих своим источником родительский комплекс. Если такое желание исполняется, и смерть быстро уносит нежелательного нового члена семьи, то из анализа в более поздние годы можно узнать, каким важным переживанием был для ребенка этот случай смерти, хотя он мог и не сохраниться в памяти. Ребенок, отодвинутый рождением нового ребенка на второй план, первое время почти изолированный от матери, с трудом прощает ей это свое положение; у него появляются чувства, которые у взрослого можно было бы назвать глубоким ожесточением, и часто они становятся причиной длительного отчуждения. Мы уже упоминали, что сексуальное исследование со всеми его последствиями обычно опирается на этот жизненный опыт ребенка. С подрастанием этих братьев и сестер установка к ним претерпевает самые значительные изменения. Мальчик может выбрать объектом любви сестру как замену неверной матери; между несколькими братьями, ухаживающими за младшей сестренкой, уже в детской возникают ситуации враждебного соперничества, значимые для последующей жизни. Маленькая девочка находит в старшем брате замену отцу, который больше не заботится о ней с нежностью, как в самые ранние годы, или же младшая сестра заменяет ей ребенка, которого она тщетно желала иметь от отца.
Такие и другие подобного же рода отношения открывают непосредственное наблюдение за детьми и изучение хорошо сохранившихся, не подвергнутых влиянию анализа воспоминаний детских лет. Из этого вы, между прочим, сделаете вывод, что возрастное положение ребенка среди братьев и сестер является чрезвычайно важным моментом для его последующей жизни, который нужно принимать во внимание во всякой биографии. Но, что еще важнее, благодаря этим сведениям, которые нетрудно получить, вы не без улыбки вспомните высказывания науки по поводу причин запрета инцеста. Чего тут только не придумали! Что вследствие совместной жизни в детстве половое влечение не должно направляться на членов семьи другого пола или что во избежание вырождения биологическая тенденция должна найти свое психическое выражение во врожденном отвращении к инцесту! При этом совершенно забывают, что в таком неумолимом запрете законом и обычаями не было бы необходимости, если бы против инцестуозного искушения существовали какие-либо надежные естественные ограничения. Истина как раз в противоположном. Первый выбор объекта у людей всегда инцестуозный, у мужчины - направленный на мать и сестру, и требуются самые строгие запреты, чтобы не дать проявиться этой продолжающей оказывать свое действие детской склонности. У сохранившихся до сих пор примитивных диких народов инцестуозные запреты еще более строгие, чем у нас, и недавно Т. Рейк в блестящей работе (1915-1916) показал, что ритуалы, связанные с [наступлением] половой зрелости дикарей, изображающие второе рождение, имеют смысл освобождения мальчика от инцестуозной привязанности к матери и его примирения с отцом.
Мифология говорит вам, что якобы столь отвратительный для людей инцест без всяких опасений разрешается богам, а из древней истории вы можете узнать, что инцестуозный брак с сестрой был священным предписанием для властелина (у древних фараонов, инков в Перу). Речь идет, следовательно, о преимуществе, недоступном простому народу.
Кровосмесительство с матерью - одно преступление Эдипа, убийство отца - другое. Кстати говоря, это также те два великих преступления, которые запрещает первая социально-религиозная организация людей, тотемизм. Перейдем теперь от непосредственных наблюдений за ребенком к аналитическому исследованию взрослых, заболевших неврозом. Что же дает анализ для дальнейшего изучения Эдипова комплекса? Это можно сказать в двух словах. Он находит его таким же, каким описывает его сказание; он показывает, что каждый невротик сам Эдип или, как реакция на комплекс, Гамлет, что сводится к тому же. Разумеется, аналитическое изображение Эдипова комплекса является увеличением и огрублением того, что в детстве было лишь наброском. Ненависть к отцу, желание его смерти - уже не робкие намеки, в нежности к матери скрывается цель обладать ею как женщиной. Можем ли мы действительно предполагать существование столь резких и крайних проявлений чувств в нежные детские годы или анализ вводит нас в заблуждение из-за вмешательства какого-то нового фактора? Таковой нетрудно найти. Всякий раз, когда человек, будь то даже историк, рассказывает о прошлом, нужно принимать во внимание, что именно он невольно что-то переносит в прошлое из настоящего или из промежуточных периодов, искажая тем самым его картину. Если это невротик, то возникает даже вопрос, является ли такое перенесение непреднамеренным; позднее мы познакомимся с его мотивами и вообще должны будем считаться с фактом "фантазирования назад" в далекое прошлое. Мы легко обнаруживаем также, что ненависть к отцу усиливается рядом мотивов, происходящих из более поздних периодов и отношений, что сексуальные желания по отношению к матери выливаются в формы, которые, очевидно, еще неизвестны ребенку. Но напрасно было бы стараться объяснять все в Эдиповом комплексе "фантазированием назад" и относить к более поздним периодам. Инфантильное ядро, а также большая или меньшая часть мелочей сохраняется, как это подтверждает непосредственное наблюдение за ребенком.
Клинический факт, выступающий за аналитически установленной формой Эдипова комплекса, имеет огромное практическое значение. Мы узнаем, что ко времени половой зрелости, когда сексуальное влечение сначала с полной силой выдвигает свои требования, снова принимаются прежние семейные и инцестуозные объекты и опять захватываются (besetzt) либидо. Инфантильный выбор объекта был лишь слабой прелюдией, задавшей направление выбора объекта в период половой зрелости. Здесь разыгрываются очень интенсивные эмоциональные процессы в направлении Эдипова комплекса или реакции на него, которые, однако, по большей части остаются вне сознания, так как условия их осуществления стали невыносимы. С этого времени индивид должен посвятить себя великой задаче отхода от родителей, и только после ее решения он может перестать быть ребенком, чтобы стать членом социального целого. Для сына задача состоит в том, чтобы отделить свои либидозные желания от матери и использовать их для выбора постороннего реального объекта любви и примириться с отцом, если он оставался с ним во вражде, или освободиться от его давления, если он в виде реакции на детский протест попал в подчинение к нему. Эти задачи стоят перед каждым; удивительно, как редко удается их решить идеальным образом, т. е. правильно в психологическом и социальном отношении. А невротикам это решение вообще не удается; сын всю свою жизнь склоняется перед авторитетом отца и не в состоянии перенести свое либидо на посторонний сексуальный объект. При соответствующем изменении отношений такой же может быть и участь дочери. В этом смысле Эдипов комплекс по праву считается ядром неврозов.
Вы догадываетесь, уважаемые господа, как кратко я останавливаюсь на большом числе практически и теоретически важных отношений, связанных с Эдиповым комплексом. Я также не останавливаюсь на его вариациях и на возможных превращениях в противоположность. О его более отдаленных связях мне хочется еще заметить только то, что он оказал огромное влияние на поэтическое творчество. Отто Ранк в заслуживающей внимания книге (1912b) показал, что драматурги всех времен брали свои сюжеты из Эдипова и инцестуозного комплексов, их вариаций и маскировок. Нельзя не упомянуть также, что оба преступных желания Эдипова комплекса задолго до психоанализа были признаны подлинными представителями безудержной жизни влечений. Среди сочинений энциклопедиста Дидро вы найдете знаменитый диалог Племянник Рамо, переведенный на немецкий язык самим Гете. Там вы можете прочесть замечательную фразу: Si le petit sauvage etait abandonne a lui-meme, qu'il conservat toute son imbecillite et qu'il reunit au peu de raison de l'enfant au berceau la violence des passions de l'homme de trente ans, il tordrait le cou a son pere et coucherait aves sa mere [Если бы маленький дикарь был предоставлен самому себе так, чтобы он сохранил всю свою глупость и присоединил к ничтожному разуму ребенка в колыбели неистовство страстей тридцатилетнего мужчины, он свернул бы шею отцу и улегся бы с матерью].
Но о кое-чем другом я не могу не упомянуть. Мать-супруга Эдипа недаром напомнила нам о сновидении. Помните результат наших анализов сновидений, что образующие сновидение желания так часто имеют извращенный, инцестуозный характер или выдают неожиданную враждебность к близким и любимым родным? Тогда мы оставили невыясненным вопрос, откуда берутся эти злобные чувства. Теперь вы сами можете на него ответить. Это ранние детские распределения либидо и привязанности к объектам (Objektbesetzung), давно оставленным в сознательной жизни, которые ночью оказываются еще существующими и в известном смысле дееспособными. А так как не только невротики, но и все люди имеют такие извращенные, инцестуозные и неистовые сновидения, мы можем сделать вывод, что и нормальные люди проделали путь развития через извращения и привязанности [либидо] к объектам Эдипова комплекса, что это путь нормального развития, что невротики показывают нам только в преувеличенном и усугубленном виде то, что анализ сновидений обнаруживает и у здорового. И эта одна из причин, почему изучением сновидений мы занялись раньше, чем исследованием невротических симптомов. "
Список литературы
"Мифы народов мира". Москва. "Советская энциклопедия". 1982.
З.Фрейд. "Психология бессознательного". Москва. "Просвещение". 1990.
З.Фрейд, У. Буллит. "Томас Вудро Вильсон. 28-й президент США. Психологическое исследование". Москва. "Прогресс". 1992.
Интернет-источники:
Психоанализ и психологическая теория личности . И. И. Мунерман.
Зигмунд Фрейд. Разделение психической личности( тридцать первая лекция).
Культурно-исторический контекст феномена "Эдипов комплекс". Л.С. Драгунская. Доклад на семинаре Российского психологического общества (Москва, апрель 1998 г.)
|
