А
Б В
Г Д
Е Ж
З И
К Л
М Н
О П
Р С
Т У
Ф Х
Ц Ч
Ш Э
Ю Я
Реферат: Гипотеза как форма развития биологического знания
Гипотеза как форма развития биологического знания
СОДЕРЖАНИЕ
Введение 3
1. Диалектика как метод 4
2. Гегелевская «Наука логики» 12
2.1. Троичная структура логики 12
2.2. Бинарная структура логики 15
2.3. Логика вне логики 17
3. Учение о противоречии 18
Библиографический список 21
ВВЕДЕНИЕ
Философия Гегеля необычайно многогранна и имеет поистине энциклопедический характер. К тому же она внутренне противоречива, т.е. заключает в себе различные , в том числе и взаимоисключающие, тенденции. Все это является частью поводом, частью основанием для самых различных интерпретаций учения Гегеля.
Можно полагать, что в богатейшем наследии Гегеля наиболее ценным и жизнеспособным ядром является диалектика, суть которой составляет учение о всестороннем развитии как поступательном движении и качественном превращении, как восхождение по логическим последовательным ступеням, о противоречивом характере развития, включающем взаимодействие противоположностей, отрицание наличного бытия и вместе с тем сохранение положительного из прошлого.
Учение Гегеля есть философия, которая превращает диалектику в подлинное средоточие, в истинный центр всей философской проблематики. Диалектика трактуется Гегелем как аутентичный метод решения всех философских проблем. Диалектический способ мышления был разработан Гегелем с небывалой в истории домарксистской философии полнотой и основательностью. В философии Гегеля диалектика предстаёт как всеобщая теория познания и высшая форма логики, логического мышления. В то же время она обуславливает особый мировоззренческий настрой, основанный на убеждении в неодолимости прогресса как закономерного результата развития.
1. ДИАЛЕКТИКА КАК МЕТОД
Всякое игнорирование методологических вопросов ведёт к практицизму. Подобная позиция при исследовании теоретических проблем заводит в тупик, ведёт к тому, что применяемые методы остаются лишёнными теоретического обоснования. История науки даёт немало примеров того, как антитеоретический образ действий тормозил научные исследования. И всякое разделение мировоззрения и методологии, особенно материализма и диалектики, также не могло не оказать тормозящего воздействия на развитие науки. Теория и метод обуславливают друг друга, они неотделимы друг от друга.
В гегелевской Логике можно обнаружить чрезвычайно глубокие мысли о диалектике как методе. Для Гегеля метод всегда есть осознание формы внутреннего самодвижения содержания. В теории познания Гегель ведёт принципиальный спор с иррационализмом и субъективным идеализмом; для него метод всегда соединён с содержанием, форма едина с принципом (Гегель Г.В.Ф. Наука логики. М., 1970. Т.1), в чём мы можем убедиться прочитав в гегелевской «Науке логики»: «Правда, принцип какой-нибудь философии также означает некое начало, но не столько субъективное, сколько объективное начало, начало всех вещей. Принципы есть некое определённое содержание — вода, единое, нус, идея, субстанция, монада и т.д.; или, если он касается природы познавания и, следовательно, должен быть скорее лишь неким критерием, чем неким объективным определением — мышлением, созерцанием, ощущением, самой субъективностью, — то и здесь интерес направлен на определение содержания». (Там же. С.123). Гегель, как он сам выражается, исследует «нынешнее затруднение с началом», проистекающее по существу из потребности, «ещё не знакомой тем, для кого важно догматическое доказательство своего принципа или скептические поиски субъективного критерия для опровержения догматического философствования, и совершенно отрицаемой теми, кто, как бы выпаливая из пистолета, прямо начинает со своего внутреннего откровения, с веры, интеллектуального созерцания и т.д. и хочет отделаться от метода и логики. Если прежнее абстрактное мышление сначала интересуется только принципом как содержанием, в дальнейшем же развитие вынуждено обратить внимание и на другую сторону, на способы познавания, то теперешнее мышление понимает также и субъективную деятельность истины, и возникает потребность в соединении метода с содержанием, формы с принципом. Таким образом, принцип должен быть также началом, а то, что представляет собой pries для мышления, — первым в движении мышления». (Там же. С.123–124).
«Всеобщая методология как учение о принципах и правилах научных исследований исходит из предпосылки, что процесс познания может обладать такими всеобщими существенными свойствами, которые выступают во всех актах познания». Подобное замечание подразумевает, что подлинная методология должна быть всеобщей, т.е. применимой ко всем возможным предметам познания.
Всякая подлинная методология должна, конечно, быть всеобще применимой, но вместе с тем она должна давать результаты, гарантированные в полном смысле этого слова, т.е. эти результаты должны не только иметь закономерный характер, но и быть с достоверностью познанными. Методология — это инструмент, обеспечивающий достоверность во всякой области возможного познания. Идеал методологии подразумевает к тому же, что на каждой стадии познания может быть известно с полной ясностью и определённостью, как пойдёт дело дальше. Только акт познания, который, во-первых, всеобще применим, во-вторых, определён в своих результатах и, в-третьих, ясен и однозначен в своём применении, может претендовать на почетный титул «методология».
Отчётливую формулировку всех этих условий содержит самое раннее из созданных изложений идеала методологии — «Правила для руководства ума» Декарта.
Гегель выражает свое одобрение идеала всеобщности, излагая идею энциклопедической системы философии. «Философствование без системы», — сказано у Гегеля, — «не может быть чем-то научным»; а далее говорят, что «под системой ошибочно понимают философское учение, основывающееся на ограниченном, отличном от других принципе»; система же, напротив, представляет собой «принцип истинной философии», заключающий в себе «все особенные принципы». (Гегель. Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. М., 1974. Т.1. С.100).
В понимании Гегеля, мы не обладаем истинным знанием до тех пор, пока не сможем усмотреть «философское целое», замкнутый в себе круг и пока не поймём, что это «целое есть круг, состоящий из других кругов, каждый из которых есть необходимый момент, так что их система составляет целостную идею, которая вместе с тем проявляется также в каждом из них в отдельности» (Там же). Другими словами, всё, что вообще имеет свои основания во всяком верном основоположении, должно почерпать эти основания в «единственно истинном» методе. (Гегель Г.В.Ф. Наука логики. М., 1970. Т.1. С.108).
То, что «единственно истинный» метод философии должен доставлять истину, сколь необходимую, столь и достоверную, в особенности ясно из человеческого разъяснения отношения между «Феноменологией духа» и «Наукой логики»; по мысли Гегеля, из первой книги во вторую перенесено условие, согласно которому следует «показать необходимость предмета науки и, следовательно, также её самой», поскольку «абсолютное знание» как последняя «истина всех способов сознания» требует полного преодолевания «разрыва между предметом и достоверностью самого себя, и того, чтобы истина стала равной этой достоверности, так же как и эта достоверность стала равной истине». (Там же. С.102). Значит, мы лишь тогда можем оправдать претензию на достоверное познание истины, заключённой в каждом сознании, когда сможем доказать как достоверность, так и необходимость самой этой истины. Следовательно, результаты научной методологии должны обладать не только всеобщим и исчерпывающим характером, но быть также достоверным и необходимым.
Речь идёт не только о том, чтобы результаты применения систематической философии обладали свойством необходимости; равным образом и движение такой философии должно быть с необходимостью определено. Поэтому в «Энциклопедии» сказано: «Всё движение философии как методическое, т.е. необходимое, движение есть ни что иное, как полагание того, что уже содержится в понятии». (Гегель. Энциклопедия философских наук. М.,1974. Т.1. С.222). Философия, начиная с неясного предчувствия истины, затем переходит к тому, чтобы сделать эту истину ясной и определённой. Философский метод ставит прозрачность на место непосредственности; но как раз потому, что элементы истины обладают характером непосредственности, они должны получить определённость и раскрыться как необходимые ступени познания. Таким образом, «философия есть познание посредством понятий, поскольку всё то, что прочее сознание считает сущим и самостоятельным в своей непосредственности, в ней познаётся лишь как идеальный момент». (Там же. С.341).
По утверждению Гегеля, не только должна существовать тесная связь между нашими понятиями и их предметами, но философия в конечном счёте требует тождества мышления и его предмета. Поэтому своё рассмотрение метафизики в «Науке логики» Гегель начинает с направленного против Канта утверждения: «Мышление есть выражение, которое содержащееся в нём определение приписывает преимущественно сознанию. Но так как говорят, что в предметном мире есть смысл, разум, что дух и природа имеют всеобщие законы, согласно которым протекает их жизнь и совершаются из изменения, то признают, что определения мысли обладают также и объективными ценностью и существованием». (Гегель Г.В.Ф. Наука логики. Т.1. С.104). Сразу же за этим следует ещё более решительное утверждение, что в чистом знании «противоположность между сознанием о некоем субъективно для себя сущем и сознанием о некоем втором таком же сущем — о некоем объективном — знают как преодолённую в этом единстве, знают бытие как чистое понятие в самом себе, а чистое понятие — как истинное бытие». (Там же С.114). В конце концов, заключает Гегель, идея «есть уверенность в-себе-сущем тождестве этого объективного мира с нею. Разум подходит к миру с абсолютной верой, что он в состоянии положить тождество и возвести свою уверенность в истину; он подходит к миру ещё и со стремлением положить в качестве ничтожной ту противоположность, которая в себе ничтожна для него» (Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т.1. С.405). По Гегелю, тождество определений мысли с качествами предметного мира само по себе не является чистым предположением. Методология доказывает эти предпосылки своим собственным движением.
Совершенно недвусмысленным образом Гегель делает и конечный вывод из идеала методологии: если методология является единственным гарантом истины и достоверности, она должна быть и своим собственным гарантом, стало быть, чем-то гарантирующем само себя. Поэтому Гегель пишет: «Истина именно как таковая должна доказать себя, а такое доказательство состоит в том, что понятие показывает себя опосредованным через себя и самим собой и, следовательно, вместе с тем истинно не опосредованным» (Там же С.213–214). Ниже Гегель с ещё большей решимостью утверждает, что «философия вообще вовсе не ограничивается только правильным и, ещё того менее, только правдоподобными. Философия ищет доказанных дефиниций, т.е. таких, содержание которых не воспринимается из-вне как преднайденное, а познаётся как имеющее своё основание в свободном мышлении и, значит, в самом себе» (Там же. С.243).
Все эти методологические условия, соответствующие традиционному идеалу, и их последствия порождают серьёзные сомнения в том, может ли всякая теория познания, не говоря уж о материалистической, быть методологической в традиционном смысле. Лишь материализм может отвечать понятно диалектической методологии.
Если заимствовать понятие диалектического метода из гегелевской «Науки логики», то с самого же начала нужно признать, что эта методология не является чисто диалектической. Гегелевская методология — это, скорее, некое целое, одной частью некоторого является диалектика, другой же — то, что Гегель именует «спекулятивным». Отсюда следует, что чисто формальные преобразования неспособны показать ни развития наших понятий, обусловленного описываемыми диалектикой противоречиями и их снятием, на направления развития в самих предметах, которое должно соответствовать развитию понятий. Скорее развитие понятий проистекает из сравнения отдельных мыслей и, соответственно, отдельных реальностей с неким идеалом, который прежде всего обладает значимостью как «понятие», но который с самого начала уже имплицирован в «бытии». Гегель неоднократно намекает, что производящие потенции диалектики на самом деле заключены в отдельных мыслях и предметах. Так, например, говорится, что «диалектика … есть … имманентный переход одного определения в другое, в котором обнаруживается, что эти определения рассудка односторонни и ограничены, т.е. содержат отрицание самих себя. Сущность всего конечного состоит в том, что оно само себя снимает». (Там же. С.206). Но более ясное представление о мотивах гегелевской аргументации мы получаем из многих его высказываний, в которых утверждается, что мы сможем усмотреть односторонность, раскрываемую в диалектическом описании некоего предмета, можно посредством сравнения данного описываемого предмета с неким уже предположенным, если не уже вполне ясным спекулятивным моментом. Так, полемизируя с Кантом, Гегель недвусмысленно замечает, что «предел, недостаток познания определяется как предел, недостаток лишь благодаря сравнению с наличной идеей всеобщего, идеей целого и завершённого». Только недомыслием является поэтому непонимание того, что именно обозначение чего-нибудь как неконечного и ограниченного означает доказательство действительной наличности бесконечного, неограниченного, непонимание того, что «знание о границе возможно лишь постольку, поскольку неограниченное существует в сознании по эту сторону». (Там же С.181–182). Ещё яснее в этом смысле гегелевское «Учение о понятии»: с помощью обсуждения, в котором используется исключительно примеры из повседневной жизни, эта часть книги подводит нас к мысли, что многие предикаты — например «прекрасный», «хороший», «большой» — требуют от нас «названные предметы … сравнивать с тем, чем они должны быть, т.е. с их понятием» (Там же. С.356). В другом месте сказано, что Ансельм «справедливо объявил совершенным лишь то, что существует не только субъективным, но и объективным образом». (Там же. С.382).
Диалектический метод оказывается в собственном смысле диалектико–спекулятивным методом, который является к тому же в полной мере теологическим: он переходит от одной ступени мышления к другой посредством сравнения каждой данной ступени с неким идеалом, причём этот идеал с самого начала призван осуществлять данную ступень — хотя подобное намерение и всегда признаётся ведущей целью равно и мышления и действительности.
Со спекулятивной точки зрения Гегеля, притязание познания остаётся односторонним и поэтому скрыто противоречивым до тех пор, пока нет окончательной ясности, а действительность сама по себе не имеет никакого достаточного объяснения, если это её объяснение не содержит совершенно достаточного основания бытия. Другими словами, диалектика проводит спекулятивное требование, чтобы не только значение, но и объяснение всякой мысли или всякой наличной действительности преодолели свою односторонность. Лишь тогда, когда мысль приобретает облик некоей цели или некоей завершённости, тогда только и достигается цель человеческой философии, а именно снятие противоположности между субъектом и объектом.
2. ГЕГЕЛЕВСКАЯ «НАУКА ЛОГИКИ»
2.1 Троичная структура логики
Внутренняя организация «Науки логики» выражается в следующем положении: «Этот первый том «Логики» содержит первую книгу — учение о бытии, вторую книгу — учение о сущности как второй раздел первого тома; второй же том будет содержать субъективную логику, или учение о понятии». (Гегель Г.В.Ф. Наука логики М., 1970. Т.1. С.80).
Тут же дано первое членение на два тома, а именно первый — об объективной логике и второй, посвящённый субъективной логике. Однако это предуведомление несколько затемняет то обстоятельство, что речь идёт о трёх частях — учении о бытии, сущности и понятии.
Троичная структура в её первом значении обнаруживается в линейности всего произведения. «Сущность, — пишет Гегель, — находится между бытием и понятием и составляет их середину, а её движение — переход их бытия в понятие». (Там же. М., 1971. С.9-10). С такой точки зрения закон увязывания частей воедино — это закон перехода от одной части к другой. Но это такой переход, который грозит оставить каждую из частей в её относительной внешней самостоятельности: в качестве «первого отрицания бытия» сущность стоит сначала рядом с бытиём; сущность должно положить самое себя в-себе и для-себя: «Так она сообщает себе своё наличное бытиё, равное её в-себе-бытию, и становится понятием» (Там же. С.10).
Одновременно под сомнение ставится линейная схема, что осущестляется благодаря двум поворотам мысли. Прежде всего даётся формально идентичная дефиниция проблематики каждой их трёх частей: то, что в каждой из этих частей во всех случаях должно считаться важным, как раз и составляет тождество между тем, что рассматривается, и его собственным бытиём — тождество , которое дано, если речь идёт о бытии, положено, если речь идёт о сущности, и, наконец, полностью определено, если речь идёт о понятии.
«Наука логики» — иллюстрация трёх моментов, которые относятся к схеме рефлексии. Сфере бытия соответствует полагающая рефлексия, сущности — внешняя, а понятию — определяющая рефлексия. Существенно принять во внимание, что это указывает на основополагающий характер данной схемы по отношению ко всей «Науке логики». Подобно тому как рефлексии полагающей и внешней, так и понятие есть единство бытия и сущности. Вот тут-то т совершается первое нарушение линейной связи. Становится ясным, что на протяжении всего сочинения и во всех его частях речь идёт о понятии: в первой — о понятии в-себе, в разделе, посвященном сущности, — о понятии для себя, в в разделе «понятие» — о понятии, полностью опосредовавшем самого себя, ставшим непосредственным.
Поскольку понятие в его различных формах является единственным субъектом совокупного логического процесса, то оно может и должно положить самого себя как «основание», в котором первые две части находят разрешение своих исходных противоположностей и одновременно обретают конкретную возможность нового структурного развития — последнее образует дополнение к ним. Схема, которая артикулирует все три момента, в конце концов преодолевает линейность (Бытиё — Сущность — Понятие), чтобы принять форму объединения двух первых моментов с третьим, что и заставляет нас отказаться от линейной структуры при анализе «Науки логики» и рассматривать первую книгу в её противоположении третьей книге.
Различные части «Науки логики» соотносятся друг с другом отнюдь не в качестве чего-то прочного и гомогенного, напротив, каждая из них, как всегда бывает в диалектической сфере, находится в состоянии существенного для неё движения от самой себя в другой части, которую она с самого начала уже заключает в себе. Поэтому бытие и сущность суть моменты становления понятия. И наоборот, понятие определяется благодаря своему объективному становлению как абсолютная идея, которая в-себе и вне-себя самой полагает инобытиё, придающее абсолютной идее природное и духовное существование.
Это предполагает, что каждая из частей в её внутренней организации может и должна быть поставлена в структурное отношение с логическими моментами, которые составляют другую часть. Гегель нередко подчёркивает реальность отношений, без которых взаимодополнительность в данных логических моментов нельзя было бы понять. Например, он в начале раздела о сущности формально противопоставляет функции количества внутри сферы бытия и внутри сферы сущности, в умозаключение целого.
Эта комплексная организация целиком подчинена закону движения рефлексии, а именно трёх её моментов — полагающей, внешней, определяющей рефлексии. Данная схема — вместе с конкретными моментами, которые она принимает в процессе продуцирования и анализа определений сущности и рефлексии, — составляет самое простое выражение того, что можно назвать «изначальной ритмической зародышевой клеткой» и логики, и всей системы.
Рефлексия разделяется в соответствии с двумя посылками: Для того, чтобы первое могло выйти во вне самого себя и положить себя в виде внешнего, должны быть предпосланы существование и реальность этого внешнего; Для того, чтобы это внешнее выражение было чем-то иным, нежели отчуждение, и выражало богатство первого внутреннего, положенное бытие само должно предполагать полагающее: благодаря этому воспоминанию своего бытия–становления она снова возвращается в своё внутреннее и определяет последнее с помощью собственной объективности.
2.2. Бинарная структура логики
Когда размышляют над структурой «Науки логики», то обычно в первую очередь упоминают о тройственном делении — на бытие, сущность, понятие. Но ведь деление на два тома — более первичное и основополагающее: именно оно дано в начале произведения, в разделе «Общее деление логики», и объяснено там с большой подробностью. А вытекает оно из того, что внутреннее движение содержания есть именно движение понятия и что как раз понятие изначально задаёт внутреннее членение, в котором выражается бинарная структура суждения. Гегель пишет: «Итак, прежде всего следует напомнить, что мы здесь исходим из предпосылки, что деление должно находиться в связи с понятием или, вернее, заключается в нём самом. Понятие же не неопределено, а определено в самом себе; деление же выражает в развитом виде эту его определённость; оно есть его суждение, не суждение о каком-нибудь внешне взятом предмете, а процесс суждения, т.е. процесс определения понятия в нём же самом». (Гегель Г.В.Ф. Наука логики. М., 1970. Т.1. С.114).
Гегель подчёркивает: «Таким образом, всё понятие в целом должно рассматриваться, во–первых, как сущее понятие и, во–вторых, как понятие; в первом случае оно есть только понятие в–себе, понятие реальности или бытия; во втором случае оно есть понятие как тоновое, для–себя–сущее понятие … — Согласно этому логику следовало бы прежде всего делить на логику понятия, или, пользуясь обычными, хотя и самыми многозначными выражениями, на объективную и субъективную логику». (Там же. С.115).
Подобно делению на три части, расчленение на два тома не даёт две совершенно самостоятельные целостности. Вся «объективная логика», напротив, раскрывается как непрерывный и последовательный переход в сферу логики субъективной; последняя же внутренним образом конституируется благодаря возвратному движению в сторону объективности. Таково условие познания всей «Науки логики».
Обратимся вначале к «объективной логике». В качестве целого она представляет собой попытку понять реальность в её непосредственности, внешнем воплощении.
Объективная логика имплицитно заключает в себе самой определённый тип отношения между внешним воплощением и конституирующим внутреннем характером. Гегель так формулирует эту свою идею: «Отсюда получается некая сфера опосредствования, понятие как система бытия, переходящего во внутри–себя–бытие понятия … Это — учение о сущности, находящееся посредине между учением о бытии и учением о понятие. В общем деление нашего логического произведения оно помещено ещё в объективной логике, поскольку хотя сущность и есть уже внутреннее, но характер субъекта следует непременно сохранить за понятием». (Там же. С.116).
Целостное рефлексивное движение равным образом составляет структуру содержания «Субъективной логики». Но здесь движение — поскольку оно исходит из имманентного внутреннего характера субъекта — составляет противоположность по отношению к прежнему движению: субъективность переходит внешнее выражение объективности, прежде чем найти завершение в объективности, составляющей содержание идеи. И здесь еще раз вступает в силу движение рефлексии, представляющее собой принцип, в соответствии с которым организуется весь процесс; поэтому обе части «Науки логики» одинаково важны для понимания её значения. Вместе взятые, они создают единый и единственный логический принцип для понимания и природной и духовной реальности.
2.3. Логика вне логики
Понятие, напоминает нам Гегель, в собственной сфере проистекает из обоих моментов объективности, которые вели к понятию и в нём нисходили в своему основанию. Гегель пишет: «Теперешняя точка зрения, к которой привело это изложение, состоит в том, что понятие есть форма абсолютного, которая выше бытия и сущности. Так как оказалось, что с этой стороны оно подчинило себе бытиё и сущность, к которым при других исходных точках принадлежит также чувство, созерцание и представление и которые явились предшествующими ему условиями, и что понятие есть их безусловное основание, то теперь остаётся ещё вторая сторона, рассмотрению которой и посвящена эта третья книга логики, а именно изложение того, каким образом понятие внутри себя и из себя создаёт эту реальность, которая в нём исчезла». (Там же. С.25).
Одно лишь логическое понятие, поскольку оно есть больше, чем только логическое, может сохранить реальное в его истине, каковая и есть истина понятия. Говоря иначе: логика лишь тогда истина, когда она выходит из самой себя и, значит, переходит к внешним воплощениям, данностям реальных наук. И наоборот, реальность этих наук лишь тогда действительна реальна, когда она процессуально и, так сказать, структурированным образом «овнутряется» в логике как своей рефлексивной основе и вновь и вновь — по отношению к такой основе — выходит вовне.
3. УЧЕНИЕ О ПРОТИВОРЕЧИИ
Главная категория диалектической теории Гегеля — «противоречие», и характеристика этой категории, её действию и применению посвящён центральный раздел «Науки логики». Содержание этого раздела тесно сомкнуто с учениями Гегеля о снятии и сохранении, качественном скачке и преемственности, различии и тождестве, двойственном рассудке и разуме. Функции «противоречия» распространяются на гегелевскую систему в целом, а поскольку всю действительность Гегель рассматривает как продукт противоречивого развития Абсалюта, выраженного в развитии системы философии на пути от первой до последней её категории, то оказывается, что «противоречие» вездесуще — оно есть «корень всякого движения и жизненности». (Гегель Г.В.Ф. Наука логики. М.,1971 Т.2. С.65.)
Гегелевские тексты известны тем, что слово «противоречие» употребляется в них в совершенно необычном смысле: оно почти никогда не используется для обозначения определённых родов или определённых отношений между предложениями, высказываниями, суждениями, предикациями или какими-либо иными языковыми образованьями. Напротив, Гегель применяет слово «противоречие» тикам образом, что оно обозначает нечто объективное, что-то в самих вещах, о которых мы говорим и высказываем суждения.
Гегелевское употребление слова «противоречие» оценивается по разному. Для одних — это свидетельство логической необразованности Гегеля, которого упрекают в том, что понятие противоречия незаметно отторгается от логики и переносится на внелогические предметы. Другие же видят в таком перенесении попытку создать новый вид «высшей» логики, которая лишает законы обычной элементарной логики. И наконец, имеет место стремление толковать гегелевское «противоречие», чтобы оно ни обозначало, как нелогическое понятие; на этом пути хотят избежать конкуренции между гегелевской логикой и обычной элементарной логикой.
В основе всех подобных оценок лежит определённой, хотя и молчаливо принимаемое допущение, что существует собственно противоречие в обычном логическом смысле. Отсюда возникает вопрос, не является ли такое допущение относительно сущности противоречия несовместимым с пониманием противоречия у Гегеля и не покоится ли специфическое гегелевское словоупотребление на особом понимании сущности противоречия.
Есть вы «Науке логики» раздел, уже и само название которого — «Противоречие». Прежде всего заслуживает осмысления тот факт, что Гегель ни в коей мере не ограничивает предмет своей экспозиции понятия противоречия теми специальными видами противоречия, которые можно помыслить: Гегель хотел бы разъяснить сущность противоречия как такового. И значит, Гегель, как представляется, не знает чего-либо «подобного» диалектическому противоречию, которое противопоставлялось бы особому «логическому» противоречию. Вероятно, единственное место в текстах Гегеля, где речь идёт о «диалектическом противоречии» — в «Лекциях по эстетике», — не подразумевает никакого различия между «логическим» и «диалектическим» противоречием. Скорее, его можно толковать в том смысле, что согласно гегелевскому пониманию противоречие есть или по крайней мере может быть рассмотрено как нечто диалектическое.
Существенная трудность на пути понимания раздела о противоречии в значительной мере проистекает из того, что Гегель рассматривает противоречие как одно из отношений так называемой объективной логики. Чтобы ни понимал Гегель под «объективной логикой», его рассмотрение противоречия как «объективно–логического» отношения должно относится к единообразному словоупотреблению, от которого философ не отходит и в контексте раздела о противоречии. «Все вещи сами по себе противоречивы …». (Гегель Г.В.Ф. Наука логики. М., 1971. Т.2. С.65).
«Наука логики» Гегеля — своеобразный идейный центр развития философа.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Гегель Г.В.Ф. Наука логики. М., 1970. Т.1
Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. М., 1974. Т.1
Гегель Г.В.Ф. Наука логики. М., 1971. Т.2.
Ойзерман Т.И. Диалектический материализм и история философии. «Мысль». М., 1979.
Киссель М.А. Гегель и современный мир. «Ленинградский университет». Л., 1982.
Философия Гегеля и современность. «Мысль». М., 1973 под редакцией Суворова Л.Н.
|
